231-я стрелковая дивизия
Трагически сложилась судьба 231-й стрелковой дивизии, сформированной в г. Кунгуре и Кунгурском районе в феврале 1942 г. Это был начальный период формирования дивизии, когда решалась задача – на базе людских ресурсов Западного Урала укомплектовать личный состав частей соединения.
Штаб дивизии размещался в здании интерната вспомогательной школы г. Кунгура (ул. Октябрьская, 18). Другие части дислоцировались в окрестностях Кунгура – в селах Моховое, Кыласово, деревнях Жилино, Шадейка, Болотово, Мериново. В самом городе размещался 283-й медико-санитарный батальон. Для размещения штабов частей дивизии были выделены лучшие помещения. Для сержантского и рядового состава были построены большие землянки на 100-150 чел. Офицерский состав временно разместился на частных квартирах.
Дивизия формировалась за счет мобилизованных и добровольцев Пермской области и Коми-Пермяцкого национального округа. В ряды дивизии пришел служить Плужник Г.Д., известный актер, снявшийся в главной роли в фильме «Вратарь». Внушителен был контингент мобилизованных из Кунгура и Кунгурского района. Это рабочие, инженерно-технические работники, труженики сельского хозяйства, интеллигенция. Возрастной состав тоже был неоднороден. Много было ребят 1923 г. рождения. Их самостоятельная жизнь начиналась с военной службы, и вся их биография умещалась на тетрадном листочке. Призывались в дивизию целые семьи. Кунгуряки, отец А.В. Пустобаев 1902 г. рождения и сын И.А. Пустобаев 1923 г. рождения, служили вместе. Офицерский состав формировался за счет резерва, некоторые прибывали после лечения в госпитале. Сержант связи кунгуряк В.В. Уланов прибыл в дивизию после излечения.
Командиром дивизии был назначен полковник М.Ф. Рухленко, с августа 1942-го - Г.Е. Одарюк. В частях дивизии служили кадровые офицеры, такие как, например, начальник штаба полка по строевой части К.А. Турбасов. Он погиб в сентябре 1942 г. Его сын Вилий вспоминал, как они с матерью приезжали в Кунгур к отцу и тот рассказывал: «Нелегко все дается, очень нелегко. Бойцы не обучены, взаимодействия между подразделениями нет, питание скудное. Приезжают женщины, везут мужьям и братьям домашние припасы». Но не все жили так. Этот мальчик Вилий вспоминал, как у хозяина квартиры, где жил его отец, на чердаке были развешаны связки копченой колбасы, в погребе стояли ящики сливочного масла, весели мясные туши. Хозяин дома работал в торговле. Он угощал мальчишку этими деликатесами, а тот не мог их есть. Впоследствии во время тяжелых военных лет он не раз вспоминал об этом, когда приходилось добывать еду своим сестренкам.
С первых дней формирования дивизии командиры и штабы частей организовали плановую учебу личного состава, большое внимание уделялось строевой подготовке. Сержант – автоматчик И.А. Пустобаев вспоминал: «Особое внимание уделялось пешей разведке. Нас учили читать топографические карты, пользоваться компасом, ориентироваться по местности по звездам, вести рукопашный бой, окапываться». В начале июня прошли дивизионные тактические учения, которые завершились парадом. В начале июня 1942 г. началась передислокация частей дивизии в Приволжский федеральный округ. К местам погрузки в эшелоны полки и дивизии шли колоннами. Для многих солдат и офицеров это был последний путь по родной земле. В конце июня дивизия уже находилась в Саратове. Она вошла в состав 8-й резервной армии, которая 24 августа 1942 г. была переименована в 66-ю Армию.
12 июля 1942 г. был образован Сталинградский фронт. Началась знаменитая Сталинградская битва. 25 августа 1942 г. 231-я стрелковая дивизия была поднята по боевой тревоге и получила приказ следовать к северным окраинам Сталинграда. Путь длиною в 180 км. до Дубровки, места сосредоточения, дивизия должна была преодолеть используя различные виды транспорта. На всем пути продвижения части дивизии подвергались жестокой бомбардировке немецкой авиации. Начальник штаба 423-го противотанкового дивизиона Н.Н. Терентьев вспоминал: «Личный состав стрелковых и артиллерийских частей получил на руки боевые патроны, ручные гранаты, противогазы, каски и другое вооружение. Марш организовывали в большой спешке, когда некоторые части еще не недополучили положенные по штату материальные средства. 423-й отдельный истребительный противотанковый дивизион к моменту выступления не имел тягачей к орудиям. Он вынужден был перевозить пушки и орудийные расчеты на машинах, принадлежащих транспортной части армии. Не хватало на всех штатного стрелкового оружия, ощущался недокомплект в боеприпасах». Боевая подготовка, полученная при учениях в Кунгуре, очень пригодилась бойцам. Бывший разведчик 607-го стрелкового полка П.А. Ефименко вспоминал: «Шли пешим порядком, по ночам форсированным маршем нагруженные боеприпасами и другим снаряжением, вот когда мы почувствовали, как нужны нам были те марш-броски под Кунгуром. Разведчики двигались впереди, обшаривая овраги и перелески, чтобы колонне не нарваться на врага. При подходе к Сталинграду личные документы разведчиков были сожжены, красноармейские книжки изъяты. На коротких перевалах в изнеможении ложились на землю. Впереди была Ерзовка, слушались взрывы, артиллерийские раскаты. Разговоры в колонне прекратились, темп марша усилился, все напряженно всматривались в отблески на горизонте, вслушивались в грохот идущего впереди боя».
От Дубровки до Ерзовки, где проходила линия фронта, дивизия должна была перекрыть за одну ночь. Собранная в единый кулак, она на последнем переходе форсированным маршем вышла на передовой рубеж, южные окраины Ерзовки. При подходе к переднему краю были обстреляны вражеской артиллерией. С окончанием марша 231-я стрелковая дивизия заняла отведенный ей боевой участок. Этот участок имел важное тактическое значение в боях за Сталинград, левым флангом дивизия прикрывала берег Волги, а центром и правофланговыми частями – шоссе, наиболее удобное для продвижения вражеских танков. Без передышки полки дивизии сразу вступили в бой, производя одновременно смену частей. Сержант связи 1041-го артполка В.В. Уланов вспоминал: «Мы с двумя товарищами по связи продвигались на южный конец Ерзовки, чтобы оборудовать будущий НП артполка, когда обнаружили на одной из высоток трех фашистов и открыли по ним винтовочный огонь. В перестрелке один немец был убит, другой скрылся, третьего мы задержали. Связались по полевому телефоны с своим командиром, доложил как полагается, а командир устроил мне разнос за паникерство, заявив, что в данном месте нет врага. Тогда в сопровождении своего бойца я отправил пленного в штаб артполка, где он дал ценные показания. Меня наградили боевой медалью, такой драгоценной в первых боях за Сталинград».
По решению командующего Сталинградским фронтом 5 сентября планировался контрудар с севера частями трех армий, держащих фронт между реками Дон и Волга. Цель операции: ликвидировать вражескую группировку, прорвавшуюся к Волге, и соединится с войсками 62-й армии в районе Сталинграда. 231-я стрелковая дивизия была включена в ударную группу 66-й Армии. Наступательная операция готовилась в спешке, не хватало времени на разведку противника и системы его обороны. Уральцы, с детства привыкшие к лесистой местности, неуютно себя чувствовали в открытой степи. 231-я стрелковая дивизия вела бои против 3-й моторизованной и 16-й танковой дивизий противника, укомплектованных отборными головорезами. Н.Н. Терентьев вспоминал: «5 сентября 1942 г. в 9 часов, после непродолжительной артподготовки, стрелковые части дружно поднялись в атаку. Над полем боя появились группы пикирующих бомбардировщиков. В полосе дивизии не было зенитных средств обороны, не появились и истребительные советские самолеты. Немцы для психического воздействия на наступающих пикировали с включенными сиренами. Десятки людей падали под осколками бомб и снарядов, оставшиеся в живых продолжали наступать на врага».
После нескольких часов боя враг сумел удержать свою оборону, дивизия вернулась на исходные позиции. На следующий день бои по штурму высоты продолжились. Фашистская авиация группами по 30-40 самолетов непрерывно бомбила боевые порядки дивизии. Кунгуряк И.А Пустобаев с горечью вспоминал: «Как воробьев били наших «мессера». В.В. Уланов в своих воспоминаниях писал: «Бои за высоту были жестокими. Она несколько раз переходила из рук в руки. Вокруг нее было много подбитых танков, Мне однажды пришлось видеть даже танковое сражение. За неимением Т-34 с нашей стороны были введены танки английского производства. Башни у них не поворачивались. Немцы сразу же их разбили. Больше таких танков мы не видели».
В боях многие были ранены. Медсанбат работал с предельным напряжением всех физических и духовных сил. Тысячи раненных ждали под открытым небом отправки в тыловые госпитали. Негде было укрыться от роя мух, палящего дневного солнца, не хватало воды.19 сентября 1942 г. фашистские пикирующие бомбардировщики 4-й воздушной армии фашистов под командованием жесткого генерала Рихтгофера, прозванного за свою жестокость «красным бароном», подвергли массированной бомбежке медсанбат и его окрестности. Было сброшено сотни бомб на беззащитных раненных, их расстреливали из пушек и пулеметов. Н.Н. Терентьев назвал это «не боевыми действиями, а бандитской акцией».
Бои под Ерзовкой были наиболее тяжелыми и кровопролитными. Никто не готовил личный состав к боевым действиям в степи, поэтому умение ориентироваться в степи, скрыто передвигаться, умение использовать рельеф местности в боях, добывалось немалой кровью. Сентябрь был знойным, не хватало воды, земля потрескалась и была тверда как бетон. Дивизии несла очень большие потери. Бойцы вспоминали об этом: «Убитых было так много, сто их не успевали хоронить. На каждый километр приходилось до 400 убитых. На каждом кв. метре было по 50-60 осколков от снарядов и бомб и около 40 пуль». В.В. Уланов: «Было ужасно тяжело, но мы стояли насмерть, не отступая. Боевой дух наших солдат был всегда высок. Вот поэтому мы и выстояли перед превосходящими силами противника».
И.А. Пустобаев за эти бои был награжден знаком «Отличный пулеметчик». Он вспоминал: «Наградами не особо раскидывались, но и награждать было некому». Иван Александрович 25 ноября 1942 г. был ранен. После выздоровления он воевал на Западном фронте, участвовал в снятии блокады Ленинграда. В апреле 1945 г. вновь получил ранение, затем демобилизовался.
Маршал В.И. Чуйков сказал о тех днях под Сталинградом: «Мы, живые участники боев за Сталинград, свидетельствуем, что здесь воины не знали страха в бою, не отступали перед смертью, даже мертвые не выпускали из своих рук винтовки, а сраженные падали головой на Запад». 231-я дивизия воевала под Сталинградом до конца сентября 1942 г. В начале октября она двигалась по боевым позициям в сторону левого фланга 66-й Армии. Она к этому времени входила в состав Донского фронта.
Октябрьская наступательная операция была последней операцией, в которой участвовала 231-я стрелковая дивизия. По оценке ветеранов этой дивизии, ее численность сократилась с первоначальных 15 тыс. человек до 600. От дивизии по существу остался один номер. Генеральный штаб счел нецелесообразным выводить 231-ю с.д. на переформировку.
6 ноября 1942 г. последовал приказ расформировать дивизию, а остатки ее частей влить в другие соединения 66-й Армии. Дивизия сохранила свое боевое знамя, под которым она сражалась с несгибаемым мужеством. После расформирования дивизии командующий дивизией Г.Е. Одарюк писал в раппорте: «…В боях был разгромлен штаб батальона противника, взято в плен более 150 чел., подбито и сожжено 50 танков и 2 бронемашины, сбит 3 самолета, убито и ранено более 4000 солдат и офицеров противника. Потери дивизии с 1.09 по 7.11 42 г. более 42 % личного состава».
После войны оставшиеся в живых создали совет ветеранов дивизии в Перми. В 1987 г. на здании штаба дивизии в Кунгуре была открыта мемориальная доска.
Л.Ю. Елтышева, зав. отдела истории Кунгурского музея-заповедника
Открытие мемориальной доски на здании бывшего штаба 231-й стрелковой дивизии в Кунгуре
Г.И. Ужегов - воевал в составе 231-й стрелковой дивизии
В.Е. Друзин - командир миномётного расчёта 231-й стрелковой дивизии
